Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]
Кордовес переговорил с официантом, который разложил столовые приборы и салфетки. Едва Джеф закурил, как уже принесли виски вместе с бутылкой пива для детектива.
— Салют! — Кордовес поднял свой стакан, жадно выпил и отер губы. Потом достал из кармана блокнот, вырвав лист, что-то написал на нем и передал Джефу.
— Мой адрес, — пояснил он. — В случае необходимости вы просто покажите это шоферу такси. И вот еще, — он сунул руку в карман брюк, — специальный ключ. Пожалуйста, чувствуйте себя у меня как дома. Вы можете приходить и уходить, когда хотите.
— Пока меня не поймают ребята Педро Видаля, — сухо заметил Джеф.
— Будем надеяться, что этого не произойдет. Ага! — Темные глаза широко открылись, а лицо просияло при виде принесенных кушаний. Хулио поспешил развернуть свою салфетку.
Хотя Джеф не был голоден, у него потекли слюнки, потому что ничего подобного он никогда не видел. Хотя Кордовес и сказал, что мясо подадут жареное, но не объяснил деталей. И теперь официант принес небольшую жаровню с углями и водрузил ее на стол перед ними. На прутьях решетки лежал цыпленок, разрубленный пополам, с хрустящей золотистой кожицей сверху и маленьким соусником рядом, из которого поднимался легкий пряный запах.
Вместо тарелок каждый получил деревянные дощечки. В отдельной корзиночке был подан жареный картофель, а салат-ассорти — в глиняной миске.
— Вам здесь понравилось? — спросил Кордовес, когда съел свою порцию, облизал пальцы и вытер их салфеткой.
— Отлично. Блюдо просто фантастическое.
Кордовес взял сигарету из пачки Джефа и откинулся назад, довольно отдуваясь. Он оглядел ресторан, но вскоре, казалось, снова вспомнил о трудной проблеме, которую им предстояло решить, и лицо его стало серьезным.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил он.
Джеф хотел прежде всего поговорить с Дэном Спенсером, но боялся разыскивать того в редакции, а так как «Бюллетень» был газетой утренней, он знал, что Спенсер освободится поздно.
— Может быть, мне пока попытаться поговорить с миссис Грейсон? Как вы думаете, она нас примет? — спросил Джеф.
— Во всяком случае, можно попробовать. Дом их недалеко отсюда, — ответил детектив.
Когда автомобиль на второй скорости преодолел подъем, Джеф дал еще несколько указаний.
— Сначала мы проедем мимо, — сказал он. — Я должен удостовериться, что за нами никто не следит.
Подъехав ближе, они увидели, что в нижнем этаже горит свет. Кордовес опустил окно и высунул наружу голову, как будто пытаясь учуять, не пахнет ли опасностью. Проехав мимо дома, он потом по большой дуге вернулся назад, но уже с выключенными фарами, остановившись метрах в тридцати от входа.
— Я вам там понадоблюсь?
— Нет.
— Я полагаю, опасности нет. Но тем не менее мне лучше подождать здесь. Если вы услышите мой троекратный сигнал, значит, возникли непредвиденные трудности. В этом случае вам, пожалуй, лучше всего попытаться уйти черным ходом.
Джеф вышел и заверил детектива, что тот может быть спокоен. Все будет в порядке.
14
Дверь открыл Дадли Фиск. При виде Джефа его глаза за стеклами очков неуверенно заморгали.
— О-о, мистер Лейн, — без особого воодушевления протянул он. — Вам не рискованно тут появляться?
— Почему? — спросил Джеф. — Вы что-то имеете против меня?
— Нет-нет. Но, насколько мне известно, вас разыскивает полиция. Они уже были здесь, и меня не удивит, если придут еще раз.
— Мне нужно поговорить с миссис Грейсон, — ответил Джеф, — всего минуту, не больше.
Фиск, казалось, все еще пребывал в нерешительности, но в этот момент из комнаты его окликнул женский голос, и это, очевидно, помогло ему решиться. Посторонившись, он дал войти Джефу и зашагал впереди него.
Если Диана Грейсон и была опечалена смертью мужа, то, по крайней мере, внешне заметно этого не было. Ее платиновые волосы отливали мягким блеском в свете торшера, а облегающее платье цвета электрик больше подходило для ужина в «Таманако», чем для траура. В одной руке она держала сигарету, в другой — рюмку с коньяком и при виде вошедшего Джефа гостеприимно указала на маленький столик с бутылками и стаканами, стоявший перед диваном.
— Входите, мистер Лейн, — сказала она. — Хотите выпить?
— Нет, большое спасибо, — отказался Джеф. Он совершенно не представлял, с чего начать, и, отдавая долг вежливости, стал извиняться, что нагрянул в столь поздний час, но она тут же его перебила:
— Оставьте, я уже потратила немало времени, притворяясь перед другими. Из того, что я вам сказала сегодня утром, вы должны были понять, какие чувства я испытывала к вашему сводному брату. Конечно, меня потрясло то, что случилось сегодня. Каждый счел бы эту историю просто ужасной. Никто не любил жизнь больше, чем Арнольд, и мне его жаль. Но я не могу притворяться, ведь для меня Арнольд давным-давно умер; внутри у меня все перегорело. В нем было что-то злое, и со временем это его сгубило.
Джеф вспомнил замечание Луиса Миранды, что Грейсон злой человек. Он покосился на Фиска, который переминался с ноги на ногу.
— Мистер Лейн хотел поговорить с тобой, Ди, — сказал Фиск и забрал стакан. — Я пока пойду в свою комнату.
— Я предпочел бы, чтобы вы остались, — решительно возразил Джеф, на всякий случай преграждая ему путь.
Фиск не тронулся с места, и Джеф нашел, что с сегодняшнего утра тот явно переменился. Он не улыбался и смотрел на Джефа суровым недружелюбным взглядом.
— Почему? — спросил Фиск.
— Потому, что я не хочу, чтобы вы известили полицию.
Фиск поставил стакан назад. Теперь его взгляд стал откровенно враждебным.
— Вы думаете, что сможете помешать мне в этом?
— Я могу попытаться.
— Без палки?
— При чем тут палка? — удивленно уставился на него Джеф.
— По словам полиции, именно так был убит Арнольд. Палкой или тростью.
— Прекратите!
Диана Грейсон резко поставила свою рюмку на стол. Голос ее звучал нетерпеливо и раздраженно.
— Сядьте, Дадли! Пожалуйста!
Она подождала, пока Дадли выполнил ее требование, потом, подняв брови, обратилась к Джефу:
— Я хорошо понимаю ваше беспокойство. Но вы ошибочно судите о Фиске. Он не хотел мстить Арнольду, и я тоже. Что случилось, то случилось. Это произошло и ничего изменить нельзя, а что касается меня, то я в данный момент испытываю только одно: облегчение.
Джеф верил ей. То, что сказала эта женщина, не шокировало ее, потому что он знал своего сводного брата.
Ее неожиданная откровенность облегчила для него ситуацию, и он решил действовать не так, как думал вначале. Взяв рюмку, налил себе коньяку и сел.
